Федор Тютчев
Из космоса на землю Дмитрий Рогозин рассказал, стоило ли начинать СВО в 2014 м |
Мы, с Кутузовым... Николай Васильевич Малышев * * * – Что-то ты, сын, кислый какой-то в последнее время как карась перед жаревом. На любовном фронте проблемы или нечто более серьезное? – Нечто. – И я не в состоянии помочь ни советом, ни пожеланием? – Отец ты, конечно, авторитетный, и я горжусь тобой, но на этот раз помочь поздно. Лет триста назад, может быть, еще и можно было что-то сделать. – Не томи душу, не говори загадками. – В техникуме требуют написать историю рода. Свою, так сказать, генеалогию. – И какие проблемы? – А что я могу написать-то, батя? У однокурсников моих в роду и писатели, и художники, и артисты, и дипломаты, и генералы. А я что знаю? Мой отец выращивал хлеб, мой прадед выращивал хлеб. Только отец от земли в город сбежал, но кроме заводского станка тоже больше ничего не видел. Чем похвастать-то? – Зря ты так пренебрежительно про «выращивал хлеб» и про «станок». Но ладно, помогу. Потом перепишешь на бумагу, нажимай кнопку. Отец показал на магнитофон. – Нажал? – Нажал. Отец поднялся с дивана, взъерошил волосы, как бы стараясь разогнать дремавшие под ними мысли и, не переставая ходить по комнате, принялся диктовать. – Может быть, это и не совсем верно, но мой дедушка рассказывал, что наш пра-пра-пра-пра-, сам не знал, сколько пра, одним словом, очень далекий предок участвовал в походах князя Святослава. Почему ты засмеялся? Такого не могло быть? Отставить смех! Генеалогия — дело серьезное. Это переписывать не надо, это сотрешь. Значит, в походах князя Святослава. В некоторых источниках до нас дошли сведения о том, что именно он посоветовал князю предупредить врагов о своем нападении. – Слушай, – говорит, – Святослав! Князь ты, конечно, авторитетный, уважаемый, но будет лучше, если ты перед походом сообщишь врагам, как бы невзначай: «Иду, – дескать, – на Вы». Двух зайцев убьешь тем самым: и припугнешь, вызвав смятение во вражеских рядах, и опять же авторитет свой поднимешь в вопросах деликатности и порядочности. Не знаю опять же, насколько это верно, но говорил мне дед, что наш предок не то в седьмом, не то в десятом колене, будучи генералом, был на совете в Филях. И не только был, но и по-дружески посоветовал Кутузову оставить Москву французам. – Михаил Илларионович!- говорит. – Бог с ней, с Москвой. Народ у нас трудолюбивый: отстроит новую, лучше прежней. Но армию потеряешь, пропадем! Отец заходил по комнате еще быстрее, время от времени доставая из кармана пачку сигарет и прикуривая так ловко, что коробок взлетал вверх, а в руках оставалась горящая спичка. – С генералами разобрались. Идем дальше. Это писать не надо. Это стерешь. Были в нашем роду и мастера живого слова: прозаики и поэты. Их произведения, правда, до нас не дошли. Пожары, и все такое. Но не было бы нашего рода, не было бы и великих «Мертвых душ» Гоголя. Мы привыкли считать, что сюжет ему подбросил Пушкин. Однако дед мне говорил, что наш далекий предок, распивая с Пушкиным бутылочку бургунского, когда тот проездом останавливался в нашем крае, намекнул, что жизнь тяжелая, люди умирают часто и неплохо бы выдумать прохиндея, который этим бы воспользовался. С писателями разобрались. Двигаемся дальше. Это, как ты сам понимаешь, надо стереть. Переходим к художникам. Все мы знаем знаменитую картину Шишкина или Шишкова, забыл, «Утро в сосновом бору». Но не все знаем, что медведей он рисовать не умел. То есть, конечно, умел, но делал это все-таки не так, как один из моих предков, который во время охоты встречался с медведями настолько часто и настолько к ним привык, как впрочем, и медведи к нему, что вместо ружья брал с собой холст, кисточки с краской и рисовал их прямо в берлоге. Он и помог художнику. Не за бесплатно, конечно. За бутылку. Про бутылку не пиши. – Весело ты, батя, конечно, рассказываешь, но лучше я честно все напишу, что мой дед выращивал хлеб, что мой прадед выращивал хлеб... – Напиши, напиши. Что прадед твой с семи лет пить и курить начал, что дед твой в пьяном угаре любил жену погонять, что бабушка твоя то ли от побоев, то ли еще неизвестно от чего, но никак не от избытка выдающихся способностей ума лишилась, напиши. И врачи, кстати, считают, что болезнь ее повторяется через поколение, то есть как раз на тебя приходится. Тоже можешь написать. Предупреди родных преподавателей, чтобы ожидали к курсу третьему... – Но если я напишу, как ты насочинял, то столько ошибок наделаю! С русским у меня плоховато! Кто же поверит, что у таких именитых предков такой безграмотный потомок? – Здесь уволь! Я помочь тебе не в силах, у самого образование три класса. |
Метафора путешествия О новом выпуске «Русской мысли» (сентябрь – октябрь 2024) |
Волшебное повседневное Сюжеты своих книг автор часто заимствует из реальной жизни |
ЛГ-рейтинг Денис Осокин. Уключина. – М.: Альпина-нон-фикшн, 2024. – 432 с. Удивительная, совершенно самобытная, новая и лучшая проза Дениса Осокина, многие рассказы которого экранизированы, творит собственную мифологию. Автор ничего не воспринимает как данность, он постоянно занимается смыслопорождением. Александр Хорт. Первая русская юмористка. Жизнь и творчество Тэффи. – М.: Б.С.Г.-Пресс, 2024. – 408 с. Книга посвящена жизни Тэффи (Надежды Александровны Лохвицкой). Её биография впервые представлена столь объёмно, с привлечением архивных материалов, редких журнальных публикаций. Орхан Памук. Наивный и сентиментальный писатель / Пер. с тур. М. Шарова. – СПб.: Азбука; Азбука-Аттикус, 2024. – 224 с. Турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Орхан Памук приглашает читателя в мир своих любимых романов. Книга создана на основе гарвардских лекций. Впервые на русском.
|
В поисках контекста Заметки о русскоязычной литературе республики |
Американцам он жизнь подпортил изрядно Фотография Бориса Соломатина висит в разведшколе ЦРУ в галерее самых выдающихся врагов США |
«Россия – не мой враг!» Этот девиз всё популярнее не только в Италии |
Как писатели манипулируют выборами Похож ли Трамп на Вилли Старка из «Всей королевской рати»? Похож ли Старк на своего прототипа Хьюи Лонга? |
Туалетная бумага и борьба с излишками История необычного интервью «ЛГ» с Гейдаром Алиевым |
Молодёжь познаётся в беде Впечатления о поездке в Курскую область |
На руинах социализма В ноябре 1989 года самым ярким в мире зрелищем было разрушение Берлинской стены |
Кандидат от Сталина? Как СССР влиял на американские выборы |
Народ вправе знать Ответ на публикацию, в которой осуждалась установка памятников Сталину |
Возвышенное и суетное Нужен ли поучительному сюжету гротеск |
Милосердию двери отверзи… Молодые голоса затянули старинную солдатскую песню и в зале затихли и даже стульями скрипеть перестали. Удивительная вещь: песню, написанную более ста лет назад, в годы Первой мировой, сегодняшние зрители слушали с придыханием, с комком в горле. Молодые музыканты из Санкт-Петербургского музыкально-педагогического училища выучили ее очень быстро — к презентации номинации «Эра милосердия» литературно-музыкального конкурса им.К.Р. И не просто выучили — прочувствовали сердцем. Вообще в этот день в Военно-медицинском музее, где проходила эта презентация, сердечного,душевного было много. Ведь речь шла о такой теме, о которой невозможно говорить и вспоминать без души: о милосердных сестрах. Именно в этом году отмечается 170-летие первого выхода российских сестер на театр военных действий. ...Это была непростая история. Идеологом идеи — призвать женщин на помощь врачам и раненым на фронте во время Крымской войны был великий хирург Николай Иванович Пирогов. Однако, император идее ход не давал: боялся адьюльтеров, «разврата на фронте». Помогла Великая княгиня Елена Павловна, жена Великого князя Михаила Павловича, хозяйка Михайловского дворца (ныне здание Русского музея). Она создала в домовой церкви Крестовоздвиженскую общину из женщин, желающих помочь фронту. Большинство этих женщин были высокого сословия. Женщины, привыкшие к балам, красивым нарядам, с детских лет обслуживаемые прислугой, отправились в грязь, кровь и боль страшной войны. Событие для того времени невероятное. Сейчас его в средствах массовой информации назвали бы настоящей сенсацией!. И первой отправилась Екатерина Бакунина,дочь губернатора Санкт-Петербурга. О вкладе этой женщины в дело сестер милосердия говорил с экрана о.Роман Манилов из Твери — он как никто знает историю этой замечательной женщины, ведь он смог сам создать в Твери ее музей. Наверное, не каждый, читавший «Севастопольские рассказы» Толстого обращал внимание, что в описаниях жизни госпиталей, слово «сестры», «сестра» он выделял курсивом. Потому что не было тогда профессии медицинской сестры, так знакомой нам теперь. Не было еще и понятия о милосердных сестрах. И Лев Николаевич, который был участником той войны, свидетелем бескорыстной женской помощи раненым, хотел еще и заострить внимание на поистине подвижнической их деятельности. Вот об этом — о милосердии, которое не может, не должно исчезнуть — задумывались организаторы литературно-музыкального конкурса-фестиваля им.К.Р. «Павловская звезда». Номинацию эту поддержал военно-медицинский музей, в котором хранится вся история сестричества. Но как же тут без музыки и стихов? Никому особо сейчас не надо объяснять, какое значение имеют поэзия, музыка, искусство в тяжелые для народа военные дни. А ведь еще в XIX веке и даже — в начале ХХ никому и в голову не приходило отправлять в войска поэтов и композиторов, чтобы они сочиняли тексты и музыку на темы защиты Отечества! Вот поэтому звучала в тот день самая разная музыка в исполнении молодых музыкантов Санкт-Петербургского музыкального лицея и одно из произведений имеет замечательную историю. Всем известные «Валенки!» Старшее поколение хорошо помнит песню в исполнении Лидии Руслановой, для которой песня стала брендом. Ведь с песней этой, цыганской песней, ставшей почти солдатской, греющей душу, вносящей оптимизм в сердца бойцов Русланова прошла до Берлина. И мало кто знает, что эта - такая радостная и задорная певица имела очень непростую биографию, в начале которой также было — сестричество. Да-да, 16-летней Лидия Русланова ушла на фронт Первой мировой - милосердной сестрой…
|
В Москву прилетели «Птицы» На сцене Театра имени Наталии Сац представили редко исполняемую оперу |
«Онегин» в НОВАТе: от Станиславского до Кехмана Накануне премьеры оперы «Евгений Онегин» на Большой сцене НОВАТа режиссер-постановщик Владимир Кехман дал большое интервью, в котором рассказал о художественной концепции спектакля, взаимоотношениях с новосибирской публикой и многом другом. Десять лет назад Владимир Кехман возглавил Новосибирский театр оперы и балета. В кризисный момент он приложил немало усилий, чтобы обновленный НОВАТ стал самым современным и комфортным театром за Уралом, вновь обрел статус одного из ведущих театрально-музыкальных коллективов России. В 80-м, юбилейном для театра сезоне, Владимир Кехман возвращается в НОВАТ с режиссерским проектом, предлагая новосибирскому зрителю авторское прочтение самой исполняемой русской оперы ‒ «Евгений Онегин» П. И. Чайковского. Об этой работе, о взаимоотношениях с сибирской публикой и о многом другом Владимир Абрамович рассказал в большом интервью. Когда-то на вопрос корреспондента о том, что вы больше любите ‒ балет или оперу, вы ответили, что оперу. Тем не менее, в Новосибирске как режиссер вы сначала поставили балет «Конек-Горбунок». Тогда вы говорили, что прочувствовали режиссуру как профессию, что вам хочется этим заниматься, и пообещали поставить «Травиату» в Новосибирске. Эту постановку вы успешно реализовали в Михайловском театре, а в новосибирском театре будет ваша вторая режиссерская работа в оперном жанре ‒ «Евгений Онегин». Я бы хотел спросить, почему ваш выбор пал именно на эту оперу? Есть ли в этом нечто личное? Отвечая на вопрос о том, что я люблю больше ‒ балет или оперу, вспоминаю слова моего учителя Юрия Хатуевича Темирканова: «Балет должен быть глупый и красивый». Сам я так не считаю – поэтому и начал с балета. А продолжаю работать в Новосибирске, потому что считаю новосибирский театр одним из красивейших в мире. И эта сцена располагает к масштабу, к эксперименту, и зрителя здесь я обожаю. В следующем году будет уже десять лет, как я взаимодействую с новосибирской публикой, и для меня этот театр стал особенным, очень личным местом. Здесь мы столкнулись с совершенно отвратительной, провокационной постановкой «Тангейзера», вызвавшей возмущенную реакцию общественности. Чтобы урегулировать ситуацию, меня в Новосибирск направило Министерство культуры России, и с этого момента у нас начались, я считаю, очень теплые, доверительные отношения с сибирской публикой. Почему Новосибирск был, есть и будет культурной, театральной столицей Сибири? Потому что здесь зритель откликается на любой эксперимент. Не зря именно здесь ставил свои первые большие спектакли режиссер Дмитрий Черняков, ныне мировая звезда: эта сцена уникальна, здесь уникальный коллектив, как балетный, так и оперный. Если переходить ко второй части вашего вопроса, то я должен уточнить: я не ставил «Травиату». Все-таки мы в Михайловском театре на музыку из «Травиаты» поставили новый спектакль: «Дама с камелиями». Это важно для понимания истории вопроса. Что касается нашего «Онегина», то все, что с ним будет происходить, это, безусловно, личное. Первого «Онегина», которого я должен был сделать в Михайловском театре, когда пришел на пост директора, мы сделать не смогли. Был у нас и спектакль Василия Бархатова, по моему мнению, неудачный. А вот «Онегина» Андрия Жолдака я считаю блистательным. Для самого Жолдака это был невероятный опыт работы, поскольку он впервые пробовал себя в качестве оперного режиссера. Я выступил продюсером этой постановки, так как он настолько не мог справиться со своими эмоциями, с коллективом и даже с декорациями, что у него, практически, случился нервный срыв. И тем не менее, он придумал много интересных ходов, и впоследствии спектакль был отмечен тремя «Золотыми масками». Сейчас в Петербурге «Онегина» выпустил Начо Дуато. Его спектакль очень классический, я бы даже сказал, слишком классический… Мы с Михаилом Татарниковым очень долго обсуждали, что мы хотим сделать вместе именно здесь, на Большой сцене НОВАТа. Я рассказал ему идею своей музыкальной редакции партитуры Чайковского, даже не собираясь делать «Онегина» здесь, но Михаил Петрович настолько живо откликнулся на предложенную мной идею, что мне уже ничего не оставалось, как взяться за эту работу. И я ему невероятно благодарен за то, что он поддерживает именно нашу с Юлией Прохоровой идею создать авторский спектакль. Таким образом, у нового спектакля три автора: это я, Татарников и Прохорова. Небольшая ремарка. Я не зря упомянул про первого «Онегина», которого мы не смогли сделать. В 2008 году режиссер Михаил Дотлибов, хорошо знавший знаменитый спектакль Станиславского, предложил мне поставить его в Михайловском театре. Никогда не забуду мою любимую Елену Васильевну Образцову, которая тогда настоятельно убеждала меня не делать этого, говоря: «Умоляю тебя, не слушай его». Именно тогда я сформулировал свою собственную третью заповедь в искусстве, во взаимодействии с творческими людьми. Первой меня научил Юрий Хатуевич Темирканов: «никогда не жди благодарности», второй – Махар Вазиев: «никогда не разговаривай с творческим человеком один на один». А вот третью я смог получить из собственного опыта первой постановки «Онегина». Бывает так, что спектакль умирает и уже не может быть возрожден. Более того, его и не надо возрождать, он уходит, как человек, прожив отпущенную ему жизнь. И не надо возвращаться к этой истории. Наш спектакль в НОВАТе посвящен великим постановкам «Онегина» – спектаклям Станиславского, Покровского, Чернякова и Темирканова. И наши идеи связаны, в первую очередь, с музыкальной редакцией, с тем, в чем никто ни разу не экспериментировал. Во всяком случае, мне об этом не известно. Да, безусловно, в том спектакле мы с Жолдаком внесли очень незначительные изменения. Здесь же изменения в музыкальной редакции будут радикальными. Говорят, вы рассказываете историю от лица Гремина? Мы начинаем с конца: действие откроет полонез. Идея заключается в том, что Гремин рассказывает всю историю от своего имени, как он ее понимает. Почему? Все очень просто. Я, в принципе, люблю все делать с конца. Я посмотрел и прослушал много разных «Онегиных», в какой-то момент мне показалось (я могу ошибаться), что последний акт как-то диссонирует с тем, что хотел сказать Чайковский, и с тем, что писал Пушкин. Он настолько яркий, что полностью меняет восприятие всех персонажей. Ты уже забыл, что было вначале, и это разрушает в моем понимании весь спектакль. Поэтому я здесь взял на себя смелость предложить восприятие опытного человека, боевого генерала ‒ князя Гремина. Мы пригласили на эту роль Сергея Петровича Лейферкуса, который впервые в своей карьере будет петь Гремина. Я уговорил Сергея Петровича спеть эту партию, потому что мне это крайне важно. Он был выдающимся Онегиным, пел в премьере у Темирканова, в знаменитой постановке Мариинского, тогда еще Кировского театра, по-моему, чуть ли не с 82-го года. Сергей Петрович у нас еще выступает и как человек, связующий эпохи: в нашем спектакле он выйдет на сцену вместе с молодыми певцами. Вы делаете спектакль с молодыми артистами и для современного молодого зрителя? Мы соединяем XIX, XX, XXI века одним сюжетом, рассказывающим о любви и порядочности, предательстве и верности. Вот сегодня меня корреспондент РЕН ТВ спрашивала: «Как воспитывать патриотизм? Как сегодня преподавать музыку в российских школах?» У меня нет ответов на эти вопросы, но совершенно точно для нынешнего поколения подача должна быть нестандартной и интересной. Мы конкурируем со смартфонами, мы конкурируем с контентом очень коротким и очень ярким. И мы должны сделать так, чтобы человек все время мог видеть что-то новое, неожиданное. Поэтому мы пробуем сделать спектакль, который покажет нестандартное восприятие всей этой истории взаимоотношений между Онегиным и Татьяной, Греминым и Онегиным, Ольгой и Ленским, Татьяной и Ольгой. А ещё в нашем спектакле нет персонажа няни, мы подготовили здесь сюрприз для зрителей, больше пока ничего не скажу. Почему все-таки вы решили ставить в НОВАТе? Во-первых, это связано с Михаилом Татарниковым. Я не работаю с дирижерами, которые меня не понимают, а здесь оказалось, что он очень хорошо понимает мое видение музыкальной редакции и даже лучше меня чувствует, как сделать это правильно. Второе – это, безусловно, потрясающая сцена, на которой мне хотелось попробовать поработать с оперой. Третье – это то, что на Большой сцене театра нет оперы «Евгений Онегин», и мне хотелось ее на эту сцену вернуть. И, повторюсь, – публика здесь мне очень доверяет, я это чувствую. И пока за десять лет ни разу не ошибся в том, что публике необходимо. Поэтому новосибирский театр – номер один в России по «Пушкинской карте», и за эти десять лет практически в десять раз выросла продажа билетов. С точки зрения инфраструктуры, я думаю, такого количества возможностей, которые есть в этом театре, нет ни в одном театре страны. Меня удивило и порадовало что вы, в отличие от многих режиссеров, не стали скрывать, а наоборот, выказали пиетет постановкам, оказавшим серьезное влияние на оперную режиссуру вообще. Это мое принципиальное решение. То, что в «Онегине» Чернякова Ларина дает пощечину Ленскому, я считаю выдающейся режиссерской находкой. Как и то, что, к примеру, в спектакле Покровского нет выстрелов в сцене дуэли, и то, что Станиславский в своей постановке сделал ставку именно на молодых певцов, это тоже, на мой взгляд, выдающееся решение, а музыкальная редакция Темирканова, по моему мнению, до сих пор является непревзойденной. Это четыре автора, которыми я, восхищаюсь, и наш спектакль ‒ это дань уважения их творчеству. В нашем предыдущем разговоре вы сказали, что, когда надо сделать рекламу спектаклю, вы готовы пойти на многое. К примеру, выйти в образе Ивана Грозного. В «Даму с камелиями» вы пригласили Сергея Петровича Лейферкуса, практически создав для него роль, и все, кто видел спектакль, говорят, что его персонаж держит на себе действие от начала до конца. И в «Онегине» тоже участвует Сергей Петрович, при этом он, безупречный баритон, поет басовую партию, что уже само по себе неожиданно. Для чего вы это делаете? Я считаю, что это следствие моей новой работы. Это называется драма/опера/балет. Безусловно, это связано с тем, что я сейчас руковожу МХАТом Горького, драматическим театром, связанным со Станиславским, с Дорониной. Я много читал о театре и обратил внимание, что Доронина в своей книге пишет, что Станиславский был полностью разочарован в драматических актерах и перешел к опере, и что МХАТ Горького задумывался как оперный театр на полторы тысячи мест. Мне видится сейчас абсолютным трендом то, что опера, во всяком случае ведущие оперные дома, в большей степени ориентирована на драматическую игру даже у оперных солистов. В этом плане равных Сергею Петровичу даже близко никого нет. Еще одна ремарка. Первый, кто на меня произвел впечатление именно как личность, была Образцова. В то время у нее уже были проблемы с верхними нотами, хотя низы до последнего дня оставались великолепными. Однако сила её личности была такова, что она полностью подчиняла себе внимание зрителей. Таких оперных актеров, как она, как Сергей Петрович – не артистов, а именно оперных актеров – сегодня практически не существует. Из больших имен, оставшихся в России, никто не может сравниться с Сергеем Петровичем. А из молодых Богдан Волков становится выдающимся тенором, и я думаю, что он может превзойти в своей карьере Козловского. И поэтому для меня не имеет никакого значения, что написано в нотах, но очень важно, как современный зритель сегодня воспринимает, с одной стороны, пение, с другой стороны, существование артистов на сцене. Мы не должны становиться музеем, у нас уже есть два… А вернее, один, потому что Большой театр превращается в филиал Мариинского театра. И там, наверное, они должны хранить некую супертрадицию, которую, впрочем, мне кажется, они не хранят. В Новосибирске всегда была своя традиция: здесь все начинали. Сталин прислал открывать этот театр выдающихся дирижеров, режиссеров – мы говорим как раз в преддверии 80-летия театра, – и они создали уникальный коллектив. Не просто театральный коллектив, они создали здесь театр, потом практически одновременно балетную школу и консерваторию, целый кластер, полностью замкнутый круг. И мы, безусловно, обязаны взаимодействовать и пытаться сохранять эту традицию. Мне кажется, она очень важна именно здесь, чтобы никогда не произошла такая ситуация, как с «Тангейзером». Это был такой короткий период в театральной жизни Новосибирска, когда вдруг кто-то придумал, что здесь такое возможно. Слава тебе Господи, что этих людей нет уже у руля нигде в России. Но это не означает, что они не будут пытаться вернуться и взять реванш. Моя задача состоит в том, чтобы создать репертуар, на котором вырастет публика, которая никогда не станет способствовать возвращению таких режиссеров, директоров и функционеров, которые позволили здесь это сделать. Вот эту свою задачу я чувствую. И все, что я делаю здесь, я делаю потому, что здесь действительно очень продвинутые зрители: им, с одной стороны, очень хочется каких-то новых ощущений, а с другой стороны, мы видим ‒ по нашему «Щелкунчику» Григоровича, по «Спартаку» ‒ насколько здесь любят и ценят качество. Это бесценно, потому что именно Новосибирск является хранителем тех настоящих традиций, которые были изначально заложены: когда в этом городе, с населением всего лишь 250 тысяч человек, начали проектировать самый большой театр Советского Союза. Театр, ставший в итоге одним из самых, я не хочу говорить первых, пусть будет вторым по значимости, а по масштабу, в любом случае, ‒ вторым в России. Он является ровесником Победы, имеет собственное лицо, не говоря уже о феноменальной архитектуре. И я счастлив, что в следующем году будет уже третий юбилей театра, который мы будем праздновать вместе. Венцом, я очень надеюсь, станет завершение работ на куполе нашего театра. И после этого он сможет еще сто лет быть в том блистательном состоянии, в котором находится сейчас. Вы производите впечатление человека, уверенного в себе, но я заметил, что вы нередко сомневаетесь, например, в формировании репертуара. И вы не боитесь, приняв решение, отказаться от него, если у вас какие-то другие мысли появляются, и начать делать то, что на ваш взгляд более интересно. Я прав? Я просто интуитивно очень остро чувствую изменения, происходящие в обществе, и стараюсь максимально мягко относиться к нашей публике. Если я вижу, что мы должны сегодня успокаивать людей, а не раздражать, если я вижу, что мы должны сегодня вместе со всей страной пережить этот невероятно сложный период фундаментальных изменений, происходящих в мире (а Россия является сегодня одним из форпостов защиты традиционных ценностей), я предпочитаю в этой ситуации лучше ничего не делать, чем сделать что-то, что вдруг сможет – как это было, повторюсь, десять лет назад здесь – взбудоражить общество. Не хочу этого. Поэтому я очень аккуратен в любом названии, которое мы выбираем. Я считаю, что лучше сделать то, что проверено. Я долго добивался, чтобы здесь был «Щелкунчик» Григоровича, хотя у нас был замечательный балет в постановке Вайнонена: мне кажется, что для балетов Григоровича эта сцена подходит феноменально. Также я считаю, что постановка «Риголетто», которую сделал Вячеслав Стародубцев на Малой сцене, будет прекрасно выглядеть на Большой сцене. Еще раз повторяю: Новосибирск ‒ это особое место. Здесь изменилась вся моя жизнь, я благодарен Богу, что здесь оказался. И поэтому, действительно, с невероятным почтением отношусь к тому, что именно я здесь делаю. Я действительно очень аккуратен, но это не означает, что я не уверен. Я пытаюсь, чтобы любой шаг, который я делаю здесь, не вызвал никакого отторжения у подавляющего числа наших зрителей из полуторамиллионного населения города. Очень надеюсь, что наша постановка «Евгения Онегина» на Большой сцене НОВАТа понравится как искушенным поклонникам оперы, так и молодым, еще только начинающим ее познавать. Ведь любви все возрасты покорны. В подготовке материала участвовала Марина Иванова Александр Савин, СultVitamin, Новосибирск
|
«Время нас не меняет, но раскрывает» Председатель СЖР Владимир Соловьёв – об авторитете профессии и «проверках на дорогах» |
«Надька – казак» вступает в гвардию русских амазонок Издатель Эмар дю Шатне хочет привезти выставку замечательной художницы Надежды Леже из Парижа в Москву |
«Путь выбирает сердце, а в сердце живёт Бог…» Собственный маршрут народной артистки России Жанны Бичевской |
Небезобидная белиберда Продолжаем дискуссию о сериале «Невский» и детективном жанре |
Слово Достоевского. Кровь на обоях На «Кинопоиске» начался показ «Преступления и наказания» |
Снять «Комбинацию» Начало сериала Никиты Власова ошеломило |
«Любовь зла» – полюбишь и Кологривого О фильме, который никому не понравился, а мне – да |
Некому сочувствовать На платных платформах появился сериал Юрия Быкова «Лихие» |
В чём динамо, брат? Идёт Красная Шапочка по лесу, а навстречу ей Серый Волк. – Спаси меня, Красная Шапочка! – От кого? – Я всё знаю, я прочитал сказку про тебя. Меня убьют охотники. – Что же делать? – Красной Шапочке жалко Серого Волка. – Направь меня по другой дороге. – Бесполезно. Все дороги ведут к бабушке. – Но ведь должен быть какой-то план. – А ты не дёргай за верёвочку. – Не могу. Если не я, то кто? – Это правильно. Что же ты предлагаешь? – Отнеси пирожки и маслице охотникам. – И что? – Пока они будут есть, я слопаю вас с бабушкой и убегу. Умом Красная Шапочка понимала, что план плохой, но её доброе сердце рвалось помочь каждому, кто просит о помощи. И девочка понесла пирожки и маслице охотникам. А Волк тем временем добрался до бабушки. – Как здоровье? – спрашивает он. – До твоего прихода было хорошее, – отвечает бабушка. – А говорят, вы болеете. – За «Динамо», – говорит бабушка. – А почему не за воронежский «Факел»? – В «Динамо» есть общество охотников. А с охотниками я дружу. Кстати, они сейчас придут. Будем вместе смотреть футбол. Присоединяйся, если хочешь. – Я есть хочу, – сказал Волк и съел старушку. В это время Красная Шапочка летела на всех парусах. Теперь только она может помочь бабушке, ведь охотники сидят за столом и лопают пирожки с маслицем. Красная Шапочка врывается в дом и понимает, что опоздала. По довольному лицу Волка видно, что он только что съел бабушку и теперь выковыривает из зубов чепчик. Красная Шапочка понимает, что очень скоро он точно так же будет выковыривать из зубов красную шапочку. На её лице отражается страдание. «Эх, зачем только я отнесла охотникам пирожки и маслице! Сейчас лопают от пуза вместо того, чтобы спасать бабушку». Вдруг распахивается дверь и врываются охотники. – Не опоздали? – спрашивают они про футбол. – Как раз вовремя, – облегчённо вздыхает Красная Шапочка. – Но почему вы здесь? – А мы лопали пирожки и вдруг вспомнили: сейчас же футбол, «Динамо» играет со «Спартаком»! А мы собирались смотреть у старушки! Кстати, где она? И охотники подозрительно посмотрели на Волка. Волк развёл лапами – надутый живот выдавал обжору с головой. – Ваша взяла, – приуныл Волк, – вспарывайте. – Да ладно, – говорят охотники, – мы после пирожков добрые. Садись с нами смотреть футбол. – А как же бабушка? – спрашивает Красная Шапочка. – Не волнуйся, – говорят охотники, – если «Динамо» забьёт, она сама выскочит. И «Динамо» забило на первой же минуте. С криком «Кто болеет за «Динамо», того не зря рожала мама!» бабушка выскочила из Серого Волка и стала обниматься с охотниками и Красной Шапочкой. Что тут скажешь? Всё-таки футбол – это сила. Ну и «Динамо», кстати, тоже. |
Ино-странщина • Евростеник. • Морган-цовка. • Многопулярный мир. • Крысофобия. • «Рено БерЛоган». • Шести-соточный мерси-дес. • «Лексус» – наше богатство! • «Опель»-уполномоченный. • Потогония. • Нидергланды. • Васингтон. • Хрюстон. • Кряков. • Пролив Бакс-фор. • Модагаскар. • Бухрейн. |
№ 45 Давний и верный друг «ЛГ», герой наших публикаций депутат Государственной думы Федерального собрания Российской Федерации VI, VII и VIII созывов, член комитета Госдумы по строительству и ЖКХ, заведующий базовой кафедрой «Управление проектами и программами Капитал Груп» в РЭУ им. Г.В. Плеханова Владимир Иосифович Ресин указом Президента РФ удостоен звания Герой Труда Российской Федерации за большие заслуги в развитии российской государственности и многолетнюю плодотворную трудовую деятельность. Поздравляем самого известного столичного строителя с заслуженной наградой и высокой оценкой трудовых заслуг. |
№ 44 Гонкуровская премия подвела итоги. В 2024 году лауреатом старейшей и самой престижной французской литературной награды, которая вручается с 1903 года, стал алжирский писатель и журналист Камель Дауд. Он был удостоен премии за роман «Гурии», посвящённый событиям гражданской войны в Алжире в 1990-х гг. «Гонкуровская академия награждает книгу, где лиризм спорит с трагедией и поднимается тема страданий, связанных с тёмным периодом в истории Алжира, в особенности для женщин», – сообщается на официальном сайте Гонкуровской академии. |